— Как вы узнали, что ребенок потратил на игры и мошенников 200 тысяч рублей? 

— Однажды сын закрылся в ванной комнате с телефоном, не выходил оттуда и не отвечал на вопросы. Я предупредил: «Сын, я не понимаю, что происходит, я волнуюсь. Если ты сейчас не откроешь дверь, я просто буду вынужден ее выломать. Ответь, пожалуйста». Кажется, это было воскресенье, и раньше он так никогда не делал.

В конце концов, он вышел очень собранный, напряженный, и в глазах слезы стоят, отдал телефон и ушел, молчит. «Что случилось, что с тобой происходит?» Молчит. Супруга отвела его в комнату, поговорила. И потом мне рассказала: «Так и так, сын украл деньги». У меня первая мысль такая: сколько он мог украсть? Я сразу понял, что это, скорее всего, списание с карты. И представил, ну, тысяч 30. И спрашиваю у жены: «Сколько?» Она говорит: «Ну, 60 тысяч». Я такой: «Ни фига себе! Как мы так могли зевнуть, что 60 тысяч человек увел?» Потом я полез считать в ночи, смотрю, а там 120 тысяч — списание с карты жены. Но это еще не все. Я же посмотрел только за май. И когда я стал анализировать с первых транзакций, то общая сумма получилась около 200 тысяч рублей.

— На что сын их потратил? 

— У него был аккаунт на платформах Steam и Epic Game. Около 90 тысяч было потрачено на покупку игр и игровых аксессуаров. Например, он купил 50 или 60 игр, в которые даже не успевал играть. Просто были скидки, акции, вот он покупал, покупал. Я потом подумал, что видел его аккаунт, как же я не обратил внимания на счет? Но только задним числом замечаешь такие детали.

Потом где-то тридцатку он задонатил какому-то мерзотному блогеру. Я посмотрел видео и удивился, как можно такому человеку вообще переводить деньги? А у него только на ютубе более 400 тысяч подписчиков, многие из них дети.

Он кривляется, несет какую-то пургу, играет, комментирует, шутки какие-то отпускает. Например, делает видео «Купил услуги тренера по Фортнайт». Находит на Авито подростка, обещает ему 1000 рублей за тренировку и в режиме двойного экрана делает реалити-шоу. Общается с парнем, а сам для зрителей комментирует «вот лошара, вот тупой». Это примерная цитата. А в конце говорит парню, что не заплатит, потому что тренировка — фуфло. Более миллиона человек смотрело это видео. И всех он призывал ему платить. 

— Во что еще вовлекаются дети и на что тратят деньги? 

— Ничего себе! 

— Да. Причем этого ничего не дает в плане игры, не улучшает характеристики персонажа или оружия, но другие понимают, что ты крутой.

— А внутри игры перепродать такой скин за 600 тысяч реально?

— Нет, загнать за эти же деньги ты, скорее всего, этот скин уже не сможешь. Игра как магазин, где можно купить, но обратно уже не вернуть.

Как игрок вовлекается в механизм казино? Есть точка входа: сначала ребенок заходит в магазин и либо бесплатно, либо за маленькие деньги открывает лутбокс. А там внутри может быть скромный скин, а может — легендарный и дорогой. На этот момент ожидания, предвкушения ребенок подсаживается.

Плюс вводятся дополнительные механики: зайти в определенное время, попасть на распродажу, то есть происходит управление поведением. Ребенок должен постоянно находиться в игровом пространстве, чтобы совершить нужное производителям игр действие, иначе он может чего-то не получить, а то и потерять.

«Ты не воруешь, а просто берешь в долг»

— Ваш сын тоже покупал скины?

— Я уже не помню, но на почве этих скинов он начал общаться с человеком по имени Леон. Тот написал: «О, парень, какие у тебя крутые скины! Давай махнемся?» Потрясающий механизм: «У тебя скины по 1,5 тысячи рублей. Я тебе взамен даю за 5 тысяч». У 11-летнего ребенка вопросов не возникает. Плюс ко всему игра создает ощущение нереальности, какого-то чуда, сказки. Конечно, он хочет махнуться, такая выгодная сделка. А потом Леон вдруг пишет: «Подожди, чувак, только не сейчас, а через неделю, надо подождать».

— Запускает режим ожидания, крючок такой. 

— Да, всю неделю ребенок мечтает, и в его глазах скин за 5 тысяч становится бесценным. Родители, если от этого оттаскивают, представляются ему идиотами. Критичность мышления снижена, а ощущение собственной крутости повышено. Поэтому появляются раздражительность, пренебрежительное отношение к близким.

И вот наступает время «Ч», приходит сообщение: «Знаешь, я подумал, у меня слишком ценный скин, да еще этот нож-бабочка вырос в цене. Ты мне доплати 1,5 тысячи и получишь его».

— Что сделал сын?

— Заплатил. С карты жены.

— Как он с карты мамы 1,5 тысячи заплатил сам?

— Потихонечку. Мы когда-то забрали у сына телефон, так как было залипалово, но ему нужно было делать уроки. Мы выдавали ему на время телефон жены. Номер карты он подсмотрел, а по телефону подтвердил код, сообщение стер и залег на дно. Поймают или нет? Не поймали.

В какой-то момент на Qiwi-кошельках, через которые все это проходило, закончились лимиты.

— Он создал Qiwi-кошельки? 11-летний мальчик это может?

— Три штуки. Очень легкий вход, вообще никакой системы безопасности. При наличии доступа к телефону — просто. Сын себе представлял, что он вот-вот купит игровой ноутбук, отдаст все деньги, которые он взял «в долг». И вот в то воскресенье Леон пишет: «Слушай, осталось чуть-чуть уже. Ты давай еще переведи».

А лимиты кончились. Тогда сын передал номер карты жены этому чуваку, а сам подтвердил эсэмэской платеж. Сбербанк, увидев странную транзакцию, заблокировал карту. У сына началась паника, скоро придут родители, и все откроется. Леон: «Надо разблокировать карту, найди кодовое слово». — «Что такое кодовое слово, я не знаю». — «Может быть, так собаку зовут или еще кого. Обычно в инструкции есть». — «Я не знаю, где лежат документы». — «Узнай, где они. Поищи». — «Я лучше сейчас что-нибудь с собой сделаю». — «Не надо, успокойся». — «Тебе главное, чтобы я заплатил 15 тысяч, а что будет у меня, тебя не волнует!»

И вот он закрылся в ванной, звонил по совету Леона в Сбербанк, там его что-то спросили, он испугался. Уже понятно, что все тайное стало явным, что уже не выкрутиться, что сейчас что-то произойдет, а что произойдет, неизвестно.

— Конечно. Уровень его переживаний был почти невыносимым. Я благодарю высшие силы, что не случилось самого страшного. Но и мы постарались снизить градус тревоги, дали ребенку высказаться.

Я уже не помню, что мы сказали, но точно были слова поддержки, потому что в этот момент повышенной уязвимости ругать, обвинять и все остальное — опрометчиво. И уже после мы заблокировали доступ к компьютеру на какое-то время. Мы сказали, что нам всем нужно подумать, все переварить и понять, что делать дальше.

Эти стеклянные глаза знакомы многим родителям

— Было ли для вас все это неожиданностью? Я часто вижу мнение: «Надо заниматься ребенком, читать книги, водить в походы, и тогда он не будет зависим от компьютера». Вы можете сказать, что не занимались сыном? 

— Мы занимались, у нас хорошая компания. Создавали обогащенную среду, у ребенка была культурная нагрузка. Накануне этих событий катались на великах, купили шашлык, устроили пикник в лесу, болтали. Все признаки нормального контакта были. При этом со школьной программой он справлялся легко, и время оставалось. Эти два пласта реальности вполне между собой сосуществовали — были тревожные сигналы, и были сигналы здоровые.

Тревожные сигналы я почему-то прозевал. Например, я многое списывал на подростковый период, все эти выплески агрессивные. Это сейчас я знаю, что в 11 лет этого быть еще не должно.

Мы по итогам достижений сына даже собрали игровой компьютер. Думал, может, я чего-то не понимаю, может, киберспорт — это будущее моего сына. Пусть тогда это будет сложноорганизованная деятельность. Я пригласил профессионального геймера, чтобы он помог со стратегией и командой. Но сына в это время интересовала уже не столько игра, сколько азартная деятельность. Он уже вляпался в зависимость от игры на деньги, был втянут в более серьезные вещи.

— Вы писали, что стали общаться с родителями других детей. И они вам рассказывали про игровую зависимость. Что именно? 

— Например, когда старший брат говорит: «Если вы мне не будете давать играть, я буду бить младшую сестру». Рассказывали, как дети обзываются и матерятся: «Вы самые плохие родители». Постоянные порывы агрессии. Отсутствие контроля времени. Ребенок ничего не хочет, кроме игр.

Иногда говорят: «Пусть играет, наиграется». Не наиграется. Зависимость ненасыщаема — сколько бы ни играл, все мало. Родители понимают, что постоянно возвращаются к разговорам про телефон, к скандалам про телефон, к попытке ограничить, проконтролировать.

Обычно если увлечение ребенка созидательное, то улучшается дисциплина, он больше успевает в других местах, появляется собранность, зрелость. А тут — отрешенное лицо. Эти стеклянные глаза знакомы многим родителям: «Ты меня не пробьешь, ты ничего обо мне не знаешь, ты меня не понимаешь».

— Вам известны какие-то креативные попытки родителей бороться с этим? Я, например, знаю историю папы, который тайком платил деньги друзьям-геймерам сына, чтобы они рушили его игру. Ему в конце концов стало неинтересно, перестал играть. 

— Да, это в Китае было.

Мама одной девочки, которая очень увлеклась YouTube, предложила дочке не мыть посуду, а снимать ролик, как Маша моет посуду. И девочка включилась: «Сейчас я расскажу своим подписчикам, как мы моем посуду». Вполне себе креативный подход.

Вообще, обычно пытаются просто запретить. Один мальчик сидел в телефоне, увлекся в 12 лет ставками в букмекерских конторах. Папа даже вдохновился: «Это развивает интеллект». После того, как через месяц этой деятельности сын обругал папу матом и закатил ему истерику, тот отобрал телефон и больше не дает.

Мы как родители сталкиваемся с новым явлением, а отношение у нас еще не сформировалось. Гаджет — это не просто игрушка, это как бензопила, условно, это и полезная вещь и опасная. Чтобы ею пользоваться, нужно сначала сформировать определенные навыки. Ребенок их развить самостоятельно пока не может, нужен компетентный взрослый.

«Если у меня болит, я иду играть»

— И в этом новом явлении родителей часто штормит от «какой кошмар, надо все отобрать» до «может быть, это перспективно?» Кто-то выдергивает шнур от компьютера, кто-то выбрасывает телефон в окно. 

— Да, но это уже когда накипело. Конечно, это неправильно. Это крайняя точка проявления: «Гори оно огнем!» Человеку кажется, будто все зло в компьютере. Но это предмет нейтральный, вопрос отношения к нему.

— И с детьми то же самое?

— Абсолютно. Если вы все запретили, поставили средство контроля, но причину не устранили, зависимая психика сохраняется, страсть к предмету зависимости только возрастает.

Мы в обычной жизни не можем себе создать условия для так называемого потокового состояния просто так. Для этого надо постараться. А игра дает такой поток легко. Состояние потока — это чувство максимальной вовлеченности в какую-то деятельность, когда чувствуешь вдохновение и силу.

— Чем отличается алкогольная зависимость от компьютерной, игровой? 

А телефон мама может дать, просто чтобы ребенок поел, например. Формируется инструмент влияния на родителей: ага, если я не буду кушать, мне дадут гаджет. Игровая зависимость формируется раньше других — это одна из особенностей.

— Ребенок с помощью гаджетов адаптируется к ситуации внутри семьи?

— Он снимает уровень стресса. Так для него проще переносить то, что происходит в семье. Если ваш ребенок зависит от гаджетов, это повод разобраться, что происходит в вашей семье. Если не разберетесь, гаджет сформирует идеального потребителя, не способного управлять своим вниманием. И со специфической мотивацией, которая ближе к обезьяне, чем к человеку.

И тогда есть риск, что ребенок попадет в другую зависимость. Потому что он уже уязвим, у него есть привычка не управлять эмоциями, а сбрасывать их. Игра — это легкий способ перевода себя из негативного состояния в позитивное. «Я не могу сдержать грусть, тревогу, тоску, недоумение, чувство несправедливости, гнева. Если у меня где-то болит, я иду играть». А потом это может быть «пить», «принимать наркотики» и так далее.

«Я тебя породил, я тебе Safe Kids и поставлю»

— Все ли проблемы решает установка программ родительского контроля? 

— Родительский контроль — это прекрасная вещь, классная штука. Но к таким программам родитель, как правило, обращается, когда уже столкнулся с проблемой. А у ребенка уже сформировался стереотип поведения с телефоном, появилось самовластие, пренебрежительное отношение к родителям.

Родитель ставит как? Раз, и поставил. Нет мотивационной беседы, нет мягкого входа. Я тебя породил, я тебе Safe Kids и поставлю. В ответ получаем агрессию, негодование и желание хакнуть систему.

Даже когда родитель впервые дает свой телефон ребенку, там уже должен стоять контроль. Тем более, когда у ребенка появляется свой смартфон, ему сразу надо объяснить правила, показать программу и рассказать про ограничения. Но в любом случае, контроль — это лишь часть комплекса мер.

Задача разработчика гаджета — сделать так, чтобы им пользовались больше, чаще, покупали, потребляли контент, смотрели, тыкали. Когда ты только потребитель, а не творец, тогда у тебя определенные проблемы с зависимостью, не ты хозяин.

— А наша родительская задача?

— И как вы решали это в своей семье? 

— Поскольку была ситуация, которая угрожала жизни и здоровью ребенка, нанесла материальный ущерб семье, это было основанием, чтобы провести программу реабилитации. Для начала мы все забрали. Когда все отключаешь, сначала происходит сильная ломка, обида, а потом начинает возвращаться живой человек.

Был такой разговор: «Дорогой друг, как долго ты входил в это состояние и дошел до такой точки?» Мы посчитали, что несколько лет, и чтобы выйти, нужен срок не менее года.

Было важно, чтобы продолжались занятия музыкой. Это было условием. Нравится — не нравится, ты это делаешь, это часть программы. У тебя должна быть сложная деятельность, где ты учишься трудиться, чтобы происходило развитие эмоционального интеллекта и всего остального.

Дальше нужно было, чтобы он испытывал переживания и азарт. «Сын, каким видом спорта ты хотел бы заниматься?» — «Никаким». — «Если ты не хочешь, мы будем решать за тебя, пока есть дефицит мотивации». Выбрали водное поло. Должна быть здоровая усталость, выплеснута агрессия.

Мне было важно, чтобы у него был опыт заботы о ком-то, например, о животных. Поэтому он месяц работал в котокафе, ухаживал за котами, получил опыт служения другим, опыт признания чужими взрослыми, не родственниками.

— В семье что-то меняли?

— Конечно. Подключили в свою работу психолога. Он нужен был как точка сброса эмоций для сына, как еще один взрослый, но не родитель. С ним можно что-то обсудить в секрете от папы и мамы, и он заведомо заинтересован в развитии ребенка.

Мы нашли несколько моментов внутри нашей семьи, где у нас выстроились отношения, которые были неким стрессовым фактором. Скорректировали эту систему взаимоотношений. Выстроилась более точная семейная структура.

Что еще? Я очень внимательно смотрел, чтобы у сына появлялись дополнительные интересы. Был период, когда у него была полная апатия, расстраивался очень сильно, была сильная обида. Потом это прошло.

Сын был уверен, что мы все разрушили

— Он пытался обойти запреты, взять телефон и так далее?

— У меня было опасение первое время, что вообще доверие потеряно. Я постоянно находился в страхе, что замышляется какая-то подпольная деятельность. Были прецеденты, попытки смартфон выкрасть. У нас были дома телефоны старые, он их находил и пытался получить к ним доступ.

Кроме того, сын был уверен, что мы все разрушили. Что если бы он заплатил этому Леону 15 тысяч, он бы получил и скины, и деньги.

Он думал, что тот блогер ему друг. Я предложил ему проверить, чего он стоит: «Если бы это была ошибка с твоей стороны, он бы вернул деньги?» — «Да!» И мы начали писать тому блогеру. Он старательно избегал контакта во всех сетях. Видно было, что читал сообщения, но игнорировал. Я сыну сказал: «Видишь?» Он признал: «Да, вижу». Взрослый парень принял деньги от несовершеннолетнего ребенка, нарушил закон Российской Федерации.

— А Леон?

— С Леоном мы тоже провели показательную работу. Написали ему сообщение, что родители ругались, но ничего страшного не произошло. И что у сына есть еще 30 тысяч, которые ему подарили на день рождения. Леон предложил старую схему, мол, плати, а все потом. Сын под моим контролем написал, что волнуется, не мошенник ли он. Получает ответ: «Что-то у тебя плохое настроение, мутный ты сегодня. Когда будешь готов платить, тогда приходи». Какой прекрасный ход! Ребенку нечего противопоставить: либо плати, либо вали.

Сын предлагает: «Давай ты мне что-то отдашь, скины, например, и тогда переведу». Леон ответил, что сын совершает большую ошибку, а Steam в курсе всего, и сейчас он на сына туда жалобу отправит. Я говорю: «Ты понимаешь, что он бы тебе ничего не заплатил?» Он говорит: «Да, теперь я, папа, понял». Мы эту галочку поставили.

Черно-белый экран и папка на пароле

— У вас есть какие-то идеи, как можно снизить уровень залипания в телефоне? 

— Например, покупать игры вместо того, чтобы ребенок играл в бесплатные.

— Неожиданно. Мы против этого боремся, а теперь еще покупать?

— В бесплатном контенте будет реклама, ребенка будут постоянно куда-то затаскивать, он будет кликать. А если вы купили, то производитель получил то, что хотел.

Потом снижать яркость пятна внимания. Вот у вас черно-белый экран, почему?

— Я борюсь с собственной зависимостью от телефона. С таким экраном я реже захожу в соцсети, даже фотографии делать неохота. 

— Вот. Хотите дать ребенку посмотреть мультфильм, пусть смотрит в черно-белом варианте. Чтобы не было этого эффекта «Ах, как красиво!» Смартфон слишком яркое пятно в окружающем фоне. Можно сделать пониженную контрастность цветов.

Ставьте сразу режим родительской безопасности. Если уж совсем жаба давит, жалко денег на родительский контроль, поставьте папку с паролями в телефоне. Туда складывайте все, что ребенку не нужно для учебы, и снимайте пароль в оговоренное время. Мне на это родители иногда говорят: «Как все это сделать, я даже не знаю пароль от телефона».

Если вы не можете договориться с ребенком о таких мерах, значит, есть серьезные проблемы и, возможно, на некоторое время нужно вообще забрать у ребенка телефон. Но нельзя просто забрать. Нужно провести разъяснительную беседу, объяснить мотивы своих действий, может быть, тогда ребенок согласится на установку ограничений.

— Если ребенок под видом уроков сидит за компьютером семь часов и непонятно, играет он или программирует — что родителю делать?

— Значит, какая-то ерунда происходит. Ставьте родительский контроль, он позволяет сделать настрой на ряд сайтов, на которые не нужно заходить, также вы будете знать, что делает ребенок.

— И тут, мне кажется, может всплыть вторая проблема после компьютерной беспомощности. Родитель в ситуации зависимости может опасаться что-то ребенку запретить или ограничить его. 

— Значит, в семье созависимые, нездоровые отношения. Если ничего не делать, то однажды перед вами может встать непростой выбор — либо вы будете обслуживать зависимость, либо вы должны будете сдать своего ребенка в органы соцопеки.

Не решая проблему, вы обслуживаете зависимость ребенка, не влияете на ребенка, не умеете обеспечить здоровый контроль и выстроить границы, не умеете обсуждать сложные и болезненные темы.

— А какая, по-вашему, главная ошибка родителей?

— Если ты что-то сделал, то получи взамен час игры. Если ты что-то не сделал, я у тебя их отберу. Это неправильно. Формируется сверхценность предмета зависимости. Очень скоро это поведение выйдет из-под контроля, ребенок начнет обманывать, хитрить, юлить и так далее. И это, кстати, неплохой сценарий.

Плохой сценарий, если он будет следовать всем этим инструкциям и будет просто послушно делать то, что вы ему говорите, ради гаджета — так вы делаете из ребенка раба, лишаете его субъектности. Лучше, когда есть степень свободы, сопротивление и бунт, чем когда есть слепое подчинение.