Авторы: Владимир Безмалый, Наталья Котелева
Sharenting — это гибрид слов parenting (родительство) и share (делиться информацией в сети). По-русски получается что-то вроде «делительства». Давайте посмотрим, как может аукнуться любовь родителей постить «милые фоточки» со своими детьми и снимать о них «прикольные ролики».
Младенцы, как котики, везде в Сети. Еще в 2010 году в США снимки более 90% детей в возрасте двух лет уже были выложены в интернете. Более того, многие дети появляются во всемирной паутине еще до своего рождения в виде зернистых пятен на изображениях УЗИ. Когда-то, уже повзрослев, эти дети осознают, что Сеть знает об их детстве очень многое, если не всё. В результате возникает конфликт между свободой родителей публиковать информацию о своих детях и правами детей на неприкосновенность личной жизни.
Очень редко родители делятся фотками и видео злонамеренно, гораздо чаще они просто не учитывают долговечность опубликованных сведений.
Кража личности.
Взрослые часто упоминают имя и дату рождения ребенка в своих публикациях в социальных сетях, что подвергает детей риску кражи личных данных и кражи (подмены) личности. В частности, когда кто-то использует изображения детей других людей как свои.
Интерес педофилов.
Некоторые родители снимают фото и видео детей без одежды, желая запечатлеть милейшие моменты, и делятся ими с друзьями в соцсети. Нередко в режиме реального времени выкладывают информацию о местонахождении своих детей. Такая беспечность может угрожать их безопасности. По этой причине французская полиция даже попросила родителей не публиковать фото детей в фейсбуке.
Нарушение личного пространства.
Взрослые из лучших побуждений охотно выходят в интернет, чтобы поделиться фотографиями своих детей, снятых на фото или видео в различных неловких и интимных ситуациях. Простой пример. Мамочка, которая ради единственного поста в Инстаграме делает полсотни селфи, а потом лучший кадр доводит до совершенства в фоторедакторе, запросто разместит фото своей дочери в дурном настроении. Ну, просто не подумав о том, что фотка может стать мемом, вроде такого:
У дочки лет через 10 тоже будет свой Инстаграм (или что там будет в моде?) с гламурными фото и кучей подписчиков. И тут такой приветик от мамы.
Даже размещение детских фотографий в закрытой группе Facebook или защищенной настройками приватности учетной записи Instagram не гарантирует того, что фото вашего ребенка не появятся в открытом доступе и не будет использовано в преступных и/или неэтичных целях.
Родители и опекуны не просто должны доверять тому, что люди, с которыми они делятся, не будут загружать, распространять или иным образом злоупотреблять изображениями, — они также должны верить, что люди, которые могут получить доступ к общим фотографиям детей, имеют свои собственные надежные настройки конфиденциальности и что они контролируют, кто еще может использовать их учетные записи в социальных сетях. Отследить все невозможно? Да. Напрашивается вывод: не можешь контролировать распространение — не публикуй. Но ведь и с этим не все так просто.
Исследователи из Мичиганского университета (University of Michigan) и из Детской больницы Ч.С. Мотта (C.S. Mott Children’s Hospital) установили: сейчас для родителей стало социальной нормой разделять свои радости и сложности с другими людьми путем публичного документирования жизни собственных детей, потому что:
В ходе исследования две трети родителей сообщили, что они все же обеспокоены тем, что незнакомцы узнают личную информацию об их ребенке, а также что совершенно посторонние люди могут обмениваться чужими фотографиями.
С другой стороны, несмотря на теорию, что социальные сети открыли мир после приватности, в котором ожидания молодых людей в отношении конфиденциальности будут практически отсутствовать, радует то, что интернет-молодежь все еще заботится о конфиденциальности в интернете. Например, такие приложения, как Snapchat, очень популярны среди подростков, так как они позволяют пользователям обмениваться интимными моментами без драматических или долгосрочных последствий от постоянных приложений обмена сообщениями.
Даже самый высокохудожественный шарентинг* иногда оборачивается для ребенка неприятностями. Вот два известных примера: Кристофер Робин Милн и Денис Драгунский. Денису еще повезло, он с последствиями отцовского шарентинга столкнулся уже во взрослом возрасте и в довольно мягкой форме. Цитируем:
Мой папа два раза или больше приходил в нашу школу читать рассказы. Ребят набиралось — полон зал, все хлопали, все были в восторге. Но никто никогда мне не говорил тогда: «Ага! Ты — Дениска из рассказов!». То ли нас так хорошо учили литературе, что ребята понимали разницу между вымышленным героем и реальным человеком. То ли это были такие тактичные люди… Только когда я вырос, когда мне было около тридцати, мамаши стали говорить: «Ой, ну-ка, Машенька, Мишенька, идите сюда. Смотрите, этот дядя — он и есть Дениска!». Тогда мне это дико не нравилось. Поскольку сейчас я уже джентльмен почти шестидесяти трех лет с лысиной, меня даже это смешит, мне это нравится. Я отвечаю что-то вроде: «Да, мальчик! Я тот самый Дениска, который в книжке. Вот он я!»
Зато Кристофер Робин огреб по полной.
В школе над ним принялись насмехаться с первых дней. Уже будучи взрослым, в своей автобиографии Кристофер Робин с болью вспоминал, что одноклассники буквально изводили его, цитируя «Винни-Пуха» или выдергивая строчки из стихотворений. Приступы дикого веселья неизменно вызывала строка: «Тихо! Тихо! Кто смеет шептаться! Кристофер Робин молится!» (отсюда).
Став взрослым, Кристофер Робин сам занялся литературой, но издатели хотели видеть от него только истории о Винни-Пухе.
«Отец забрался на мои детские плечи и украл мое доброе имя», — так писал он позднее в своих воспоминаниях.
Американская академия педиатрии разработала правила, которыми нужно руководствоваться при размещении информации о своем ребенке в сети. Прежде чем постить фото или видео, задайте себе 5 простых вопросов:
*Использованы материалы автора Катерины Кайгородовой с сайта madcats.ru.